– Это хорошо, Лоран из уже несуществующей королевской династии Ронарских. Потому что в этом доме как раз одно свободное место.

– При условии, что твоя хозяйка окажется не такой щепетильной, как господин Хогс в нашу последнюю встречу. Иначе я не играю.

Я усмехнулась и посчитала себя обязанной объясниться:

– Справедливости ради, я ничего не сделала, чтобы вызвать твои чувства.

– Справедливости ради, – ответил он мне в тон. – Ты почти сразу щеголяла передо мной голой. В Оланире это называется «ничего не сделала»?

– Не думала, что отпрыска королевской семьи можно завоевать таким простым маневром. Вот ведь Ирма не догадалась!

– Еще раз вспомнишь об Ирме – сам прикушу тебе язык.

Нам бы еще долго так шутливо препираться, но кто-то устал наблюдать и втолкнул в дом. А там я получила ложку горячего супа в рот, упала на кровать и мгновенно отключилась. Не хотела, конечно, не собиралась упускать даже минуту, но у организма на этот счет было собственное мнение.

Но через несколько часов проснулась оттого, что стало очень жарко. Старушка топила печь постоянно, но не чрезмерно – как раз так, чтобы было достаточно уютно после промозглой улицы. А тут тело прямо разморило, захотелось совсем откинуть одеяло и растечься каждой мышцей по узкому матрасу. И именно это странное ощущение подсказало мозгу, что что-то идет не так. Я распахнула глаза и мгновенно выяснила причину – я была вся обернута Лораном, каким-то образом одновременно и ногами, и руками, а щекой вообще прижималась к его голому плечу. Ощутив, что я завозилась, он тут же напрягся и притянул меня к себе еще теснее, как если бы я намеревалась вырваться. Вообще-то, у меня даже мысли такой не проскользнуло. Наоборот, весь век бы так лежала и терпела этот непривычно-ласковый жар.

Но Лоран, начав подминать меня под себя, увлекся. И как-то так получилось, что наше положение изменилось, теперь уже его волосы щекотали мне щеку, а губы в темноте отыскали мои.

– Ты с ума сошел, – прошептала я, хотя тоже ужасно соскучилась. – Хозяйка услышит.

– А тебе не плевать ли? – ответил он беззаботно. – У нас с тобой времени – несколько капель. Какая к бесам разница, что подумают другие? Вот я на тебя страшно злюсь. Честное слово, прибить на месте готов, но вспоминаю о тех нескольких каплях времени – и становится безразлично. Будь у нас наверняка хоть месяц впереди, я бы неделю потратил на возмущение – почему ты меня обманывала, вторую неделю – почему ты сбежала, и третью – почему ты Ворон. И только после приступил бы к тому, чего на самом деле хочется. Видишь, ограниченное время – лучший расстановщик приоритетов.

– Вижу, – усмехнулась я, хотя смешно вообще не было.

Но в тот момент, когда я увидела его возле лесной полосы, когда точно убедилась, что больной мозг от усталости мне не врет, я решила, что грустить не буду. Ругаться, целоваться, ссориться, мириться, признаваться в самом тайном и выведывать самое тайное – буду, но не грустить. Просто было бы совершенно нелепо потратить даже одну бесценную минуту на тоску, для которой у меня будут годы, если я переживу самый последний катаклизм. А если не переживу, так тем более! Лоран прав про приоритеты, они выставляются сами собой, когда все неважное обесценивается под натиском значимого.

Но я все равно чуть отодвинула его от себя, хотя напоследок не отказала себе и чмокнула в кончик носа.

– Лоран, мы давно не виделись, давай хоть поговорим о том, что случилось.

Он громко выдохнул и все-таки откинулся на спину, подложив под голову руку. Сразу стало не так тепло и уютно, но я перевернулась на бок, чтобы в полутьме разглядывать его лицо.

– А что рассказывать, Лита? О том, как я некрасиво злюсь? Зачем же я буду порочить свой образ благовоспитанного отпрыска королевской семьи?

– Ну это как раз не новость, – с улыбкой поддержала я. – Я тебя никогда покладистым и добродушным не считала, потому даже благодарна, что Ирма и мои друзья выжили.

– Тогда о чем? О том, что я больше не сыночек королевской семьи? Вся моя родня отказалась от права когда-либо занять престол. Эта часть предсказания, к сожалению, начала сбываться без осечек – мой дядя умер, оба его сына все еще в тяжелом состоянии, но теперь, когда и их уговорили подписать такие же бумаги, у них появилась надежда. Меня зараза даже не коснулась, поскольку ректор вообще отказался это обсуждать. Да и роль у меня совсем другая, мне никогда не было дела до короны.

– И об этом знаю. Мне не хватает только мелочей – например, когда вы узнали об изменении предсказания. Ну, о том, что сильнейший маг… – я ненадолго запнулась, но заставила себя продолжить: – О том, что он не просто вберет в себя прорыв…

– Наверное, тогда же, когда и вы, – он смотрел в потолок рассеянным взглядом. – И я благодарен отцу за честность. Знаю, что он все бы отдал за то, чтобы предсказание было о нем. Знаю, что мать рыдала три дня, а потом встала, умылась и больше не проронила ни одной слезы. Но мне рассказали, когда я был достаточно взрослым, чтобы понять. И тогда же мы договорились о том, чтобы скрывать мою силу. К сожалению, фанатики неистребимы – и кто-то из них может считать, что этому миру пора закончиться, чтобы начался новый. В общем, это уже неважно, не будем зацикливаться. Что еще произошло интересного? А, ну я теперь не такой завидный жених, каким был раньше. Тебе очень повезло, что жениться мы не успеем.

Да, это очень трудно – не грустить, когда печаль с силой накрывает. Но я не буду сдаваться! Уж точно не при Лоране.

– Очень сомневаюсь, что твоя семья сразу же потеряет свое влияние. Полагаю, почти всех оставят на должностях советников, Верховных Кого-Нибудь и казначеев. Да и на ваши замки вряд ли кто-то посмеет претендовать. Согласна, совсем без потерь не обойдется, но сомневаюсь, что стоит убиваться о потерях. О, вспомнила! А что за проблемы случились с ректором Шолле, раз он даже не отправил за мной погоню?

Удивилась неожиданному звуку – это Лоран почти бесшумно начал смеяться. Я с удивлением ждала объяснения:

– Так все к тому же, никто из этой передряги без потерь не выйдет.

– Не поняла, – я подалась к его щеке ближе.

– Смена династии, Лита! – провозгласил он, задрав для того еще и указательный палец вверх. – Все Ронарские отказались от престола – кто добровольно, кто по принуждению, а кто предпочел смерть отказу. Но моя семья